«Вы едете на Филиппины? Зачем?» – незадолго до моей поездки в этот уголок Юго-Восточной Азии мне довелось услышать такой вопрос, а также и мнение, что ни сама страна, ни люди, её населяющие, не заслуживают внимания. Насколько же ошибочным оказалось это мнение!
Филиппины – красивейшая страна, в которой живут замечательные люди. Для меня она была особенно интересна тем, что это единственная страна Юго-Восточной Азии, принявшая христианство. Подавляющее большинство населения – католики, но в последние годы всё больше появляется протестантов. Присутствует здесь и Православие. В 1930–1940-е годы существовал приход Русской Зарубежной Церкви, и около полугода здесь прожил святитель Иоанн (Максимович); в 1990 году появился приход Константинопольского Патриархата, а в 2008 году – миссия Антиохийской Православной Церкви. Как раз в общении с православными филиппинцами и прошли несколько дней моего частного визита.
С собой я привёз иконочки с копией Владимирского образа Божией Матери и надписями на двух основных языках Филиппин – тагалог и себуано. Эти скромные издания Православного миссионерского общества имени преподобного Серапиона Кожеезерского оказались очень востребованы, также как и нательные крестики, ладан и другие православные церковные предметы, которые не так легко здесь достать.
Манила
Удивительно, как много в столице Филиппин мест, так или иначе связанных с Православием. Пока мы проезжали по улицам Манилы, профессор Филипп Балингит то и дело показывал мне: «Вот место, где был русский православный храм, разрушенный попаданием японской бомбы в 1945 году… А вот этот огромный храм и университет раньше были православными, их построила и содержала богатая греческая семья. Когда она обеднела, всё пришлось продать католикам… А здесь располагается неканоническая “Единая святая православно-католическая церковь”, которую, как утверждает её лидер, будто бы основал святой Иоанн (Максимович), что, однако же, неправда». Вообще на Филиппинах официально зарегистрированы 190 организаций, использующих в названии слово «православный», при этом к подлинному Православию имеют отношение только две-три из них. Для кого-то создание таких структур просто бизнес: например, бывший католический священник регистрирует очередную «православную церковь», чтобы оказывать специальную услугу – венчать пары на пляже, что запрещено местной Римско-Католической церковью. Всё Православие сводится к названию, остальное же – латинское.
Но самым неожиданным оказалось, что главной святыней Филиппин является… православная икона! Когда мне сказали об этом, я не поверил, так что меня отвезли в церковь, где она хранится, чтобы я мог убедиться своими глазами: это точная копия иконы «Всепомогающая», включая греческие титлы и восьмиконечный крест, который держит один из ангелов. Говорят, что эта икона не вполне честным образом была вывезена в прошлом из православной страны. На Филиппинах она прославилась огромным множеством чудес, почему народ и почитает её. В храме Бакларан возле неё постоянно толпы молящихся, и каждый час служится месса, но мало кто из приходящих знает о том, что икона – православная, как и в целом о Православии на Филиппинах пока что знают немногие.
Остров Масбате
Рано утром из Манилы мы с Филиппом перелетели на остров Масбате – одно из красивейших мест в Азии, какие я только видел. Кокосовые пальмы здесь невероятно высокие, их заросли густо покрывают холмы, с одной стороны дороги тянется морской берег, а с другой мелькают речки, сменяющиеся рисовыми полями. Весь час, пока мы ехали к монастырю, я наслаждался видами. Мы успели к началу литургии. Единственный православный монастырь на Филиппинах оказался довольно внушительной постройкой. В храме и в службе всё на греческий манер, но многие иконы – русские. Служат на английском языке, лишь некоторые части богослужения – на языке себуано. Поют все, кто находится в храме. Распевы простые, но исполняются так искренне и слаженно, что чуть не до дрожи пробирает. Ко причастию подходят едва ли не все молящиеся. Местный священник – отец Георгий – служит с большим благоговением.
После литургии было общее угощение и поздравительная программа, которую устроили для гостей – нас с профессором Филиппом Балингитом. Филиппинцы довольно эмоциональны и непосредственны – староста прихода, начав приветственную речь с шуток, к концу так расчувствовался, что прослезился. Затем прихожане, как старые, так и малые, исполняли песни. Самой маленькой исполнительницей была дочь старосты. Девочка никак не хотела петь, несмотря на уговоры и понуждения взрослых. Я уже хотел было сказать, что если она не хочет, то не стоит заставлять, но тут игумения нашла выход: она позвала мальчика постарше – видимо, брата. Он взял девочку за руку, что-то шепнул ей на ухо, а затем запел первую строку песни. Кроха подхватила и уже в одиночку пропела с большим задором всё до конца.
Филипп привёз здоровенную сумку разных вещей, полезных в хозяйстве, и настоятельница тут же распределила это по прихожанам, показывая вещь и спрашивая, кто нуждается в ней. Всё просто и по-семейному. Филипп откладывает часть своей зарплаты на протяжении нескольких месяцев, чтобы потом купить и привезти на Масбате всё это, поскольку люди здесь очень бедны. Отрадно видеть такую взаимопомощь у православных филиппинцев.
Во время праздничного обеда профессор Балингит рассказал мне печальную историю отца Викентия (Эскарча), который стоял у истоков Православия на Филиппинах. Он был бенедиктинским священником и пользовался известностью на острове благодаря строгости в молитве и богослужении; основал женский монастырь бенедиктинского ордена и стал его духовником. Будучи как-то в США, отец Викентий увидел православный храм; заинтересовавшись его архитектурой, он вошёл – и был пленён православным богослужением. Он постарался как можно больше узнать о Православии, и его исследования завершились вхождением в 1990 году в Константинопольский Патриархат вместе со всем монастырем – 12 монахинями. Отец Викентий стал первым православным священником-филиппинцем. При совместных трудах – его и настоятельницы матушки Феодотии – был построен замечательный православный монастырь (из прежнего католического их выгнали сразу, как только стало известно о принятии ими Православия); появилась община из новообратившихся местных жителей. В 2004 году из-за нездоровья отец Викентий попросился на покой, и его желание было удовлетворено. Но впоследствии у него стали копиться обиды на греческого митрополита, а также появилась некоторая ревность к другим священникам-филиппинцам, рукоположенным после него. В итоге он создал свою собственную «церковь», в которую увлек некоторых прихожан. В своей практике он смешивал православные традиции с католическими (например, служил на пресном хлебе), а со временем привнёс некоторые оккультные элементы. Какое-то время назад он попал в аварию, повредил ногу и оказался в деревенском госпитале. Здесь у него началась гангрена. Мне сказали, что ногу уже невозможно спасти. Во время рассказа возникла идея посетить отца Викентия, и мы отправились в госпиталь.
Бедный отец Викентий сидел в палате святого Иуды Фаддея под капельницей. Обе ноги были открыты, и мы увидели, что гангрена распространилась уже на вторую (дело осложнилось диабетом). Зрелище его страданий было столь ужасным, что первые мгновения я даже не мог вымолвить ни слова. Матушка Феодотия сомневалась, захочет ли он принять нас, но отец Викентий встретил нас любезно.
Улыбнувшись, он попросил прощения, что не может принять нас достойно, поскольку очень болен. Мы немного побеседовали, я поблагодарил отца Викентия за всё доброе, что он сделал для Православия на Филиппинах, и передал небольшое вспоможение. Отец Викентий поцеловал мне руку, а также отцу Георгию и поблагодарил нас за то, что мы проведали его. Отец Георгий будет и дальше навещать больного. Как ни печально, но при виде отца Викентия нельзя избавиться от впечатления, что его болезнь к смерти. Поскольку он уже высказывал ранее желание быть погребённым в монастыре, матушка Феодотия спросила его распоряжения на этот счёт, и он сказал, что хочет быть похороненным в простом гробу, без всякой пышности. Филипп надеется, что он все-таки примирится с Церковью прежде, чем отойдёт в другой мир. Читатели этих строк, помолитесь, пожалуйста, за тяжко болящего заблудшего иеромонаха Викентия.
После госпиталя мы отправились в гости к отцу Георгию. Всё то время, когда нет службы, он обычный крестьянин и кормит свою большую семью (шестеро детей) трудами рук своих. Проходя между хижин, стоящих среди пальмового леса, глядя на простую жизнь этих улыбчивых людей, я невольно удивлялся тому, что и в такой невероятной глуши живут православные христиане. Во время разговора за кружкой кокосового сока мы обсуждали различные богословские и канонические вопросы.
Отца Георгия беспокоило то, что он не получил ещё от митрополита разрешение исповедовать (в греческих Церквях такое разрешение дается не сразу), хотя уже четыре года служит на Масбате. И всё это время прихожане остаются без исповеди. Он объяснял ситуацию митрополиту и просил либо дать ему разрешение на исповедь, либо прислать другого священника, которому дозволено это таинство, но не получил никакого ответа. Я сказал, что хотя в Русской Церкви священник начинает исповедовать сразу после хиротонии, отец Георгий должен следовать традиции той Церкви, к которой принадлежит, и терпеливо ждать, пока митрополит даст ему разрешение, время от времени вежливо напоминая о ситуации. И если сейчас он сам покажет пример терпения и послушания, то в будущем сможет ожидать того же от своих духовных чад.
В подобном же духе были рассмотрены и другие недоумения. Позднее Филипп сказал мне, что опасался, не начну ли я говорить против митрополита, поскольку тот говорит против Русской Церкви и, в частности, Филиппу запретил посещать русский храм во время пребывания в Таиланде. Но оказалось, что я, напротив, защищал их митрополита и укрепил связь отца Георгия с ним.
Уже затемно мы вернулись в монастырь и, после беседы с матушкой Феодотией, отправились спать. Запомнился рассказ матушки о реакции местных жителей на их обращение в Православие: «А-а-а, значит, вы стали коммунистами». Православие у них ассоциировалось с Россией, а Россия – с коммунизмом, в итоге из двух ассоциаций сложилось нечто невероятное.
