Есть места на земле, где последователи Христа почти в таком же положении, что и самые первые христиане: 400 верных, богослужения в доме у единственного православного священника в стране, полуподпольный режим, вокруг – 98% населения мусульмане. Так живет отец Иоанн Танвеер и его паства. Бывший католический падре, журналист, ныне – православный священник-первопроходец.
Раннее утро после Мессы
Собираясь на вечернее богослужение и встречу с собратьями по вере в Москве, отец Иоанн уже перед самой дверью спохватывается: «Я забыл надеть свой крест. Ведь я могу его надеть?» Возвращается в комнату и выходит уже с наперсным крестом, аккуратно, с любовью заправляет его под рясу: «Понимаете, я так давно не ходил по улице в священнической одежде. У нас в стране я не могу себе этого позволить, как и отпускать бороду (если ты не мусульманин, ты не имеешь на это права)».
Пакистан - страна, где абсолютное большинство исповедует ислам. Часто – радикальный. Тут есть и давно существующая относительно многочисленная католическая община. Когда-то отец Иоанн к ней принадлежал. Выпускник католической семинарии, он был блестящим проповедником и отвечал за воспитание будущих священников в Пакистане. Ему доверяли приветственную речь при визите в страну папы Римского Иоанна Павла II, проповедь перед целым стадионом…
Но в одно раннее утро его жизнь изменилась.
Однажды после Мессы к собору в Лахоре, где служил Танвеер, подъехал кортеж: большая машина в сопровождении полиции. Из машины вышел высокий, статный человек и направился ко входу в собор.
«Он спросил: «Могу ли я здесь помолиться», — рассказывает отец Иоанн. — «Ну, конечно, — ответил я. — Пожалуйста». Высокий человек зашел внутрь, но спустя короткое время вышел и снова подошел ко мне, заметно расстроенный: «Я думал, что это православная церковь… Но ничего, моей целью было помолиться Богу, и я это сделал». Так мы познакомились – это оказался греческий генерал. Он оставил мне свои контакты и приглашал в Грецию».
Уже тогда у отца Иоанна были сомнения в некоторых моментах католического богословия. И тут – как будто что-то щелкнуло внутри:
«Я не могу до конца объяснить этого. Мне было интересно. Православие я изучал в семинарии, но чувствовал, что тех знаний недостаточно – в Пакистане нет православных книг. И тут меня просто потянуло к этой вере, мне захотелось узнать о ней больше».
15 лет «испытательного срока»
…Солнечная Греция, принятие православия, рукоположение, happy end — по законам жанра вроде бы так и должно было случиться. Однако перехода в православие отцу Иоанну пришлось ждать…около 15 лет.
Три года спустя, в 1993 году, не найдя возможным из Пакистана установить контакт с православными, отец Иоанн отправился в ближайшую страну, где ему казалось легче найти православную миссию.
Австралия. Мельбурн. Русская православная церковь. Храм Петра и Павла. Первая православная Литургия, на которую он, правда, опоздал… что не помешало почувствовать: вот он, мой дом, я нашел его!
Отец Иоанн попытался попасть на прием к митрополиту, но не получилось. Домой в Лахор пришлось вернуться ни с чем.
На родине он с большим воодушевлением рассказывал своим студентам и друзьям-католикам о святости православия, но, конечно, никакой положительной реакции это не вызывало. В 1996 году отец Иоанн ушел из католицизма. Он писал в Австралию, православным. Тщетно – ответа не было…
«И тут, — рассказывает он, — я вспомнил: кто-то из православных оставлял мне свои контакты. Я нашел адрес того греческого генерала и написал ему письмо от руки с просьбой передать его церковному начальству».
Письмо-прошение батюшки Танвеера было отправлено в 1998 году и совершило маленькое «кругосветное путешествие»: из Пакистана на Патру, в Грецию, генерал отдал его митрополиту Патры, тот – послал архиепископу Афинскому и всей Эллады, архиепископ – отправил в Константинополь, из Константинополя письмо полетело в Гонконг, митрополиту Гонконга и Юго-Восточной Азии Никите (Лулиасу)…
И вот, наконец, осенью 1998 года священнику приходит ответ с предложением вступить в диалог и… советом учить языки: русский, греческий или французский. И в следующем письме: «Вам необходимо купить компьютер для более оперативной связи». Дело продвигалось, но так медленно и с такими трудностями…
Я осторожно интересуюсь, не возникало ли у отца Иоанна желания вернуться к собратьям католикам? И не считают ли его предателем в его бывшей общине?
«Нет, нет. С католицизмом я порвал окончательно, я не ходил молиться в собор. Подписал официальный документ, что ухожу из Католической церкви и возвращаю ей все имущество, которым от нее пользовался. Поэтому, кстати, они до сих пор меня уважают, не считают предателем и подлецом – из-за этой принципиальности. Машину, одежду, все я им вернул. В общем, можно сказать, что у меня осталось только 2-3 смены одежды».
Это был очень тяжелый период для будущего православного священника из Лагора. Он был один. Совершенно один на всю страну…
Не хорошо быть человеку одному
Как нередко бывает, в тяжелый момент Бог посылает человеку друга. Помощника. Ну, не хорошо быть человеку одному! Для отца Иоанна таким помощником и другом стала его жена, которую он ласково называет Рози.
После сложения с себя сана католического священника он работал журналистом в газете «International Press», а Розу ему порекомендовали как замечательную, очень умную женщину. Еще бы – в ее багаже несколько высших образований, в том числе Оксфордский университет в Великобритании! Роза преподавала в католической школе. В 1997 году они поженились. Так что Православие стало общей целью Танвееров.
Отец Иоанн продолжал каждый день мечтать о нем. И в один из дней 2003 года в его доме раздался телефонный звонок: ему сообщали, что с визитом в Индию прибывает митрополит Никита, он хочет заодно встретиться с Танвеерами.
«Я с нетерпением ждал этого дня… – рассказывает отец Иоанн. – Но ничего не получилось. Митрополит не приехал». В тот день я просто сказал себе: «Значит, такова воля Божья», – и снова стал ждать.
Молчание длилось еще два года. И потом – пришло письмо: «Митрополит прибывает в Пакистан. Вы будете свободны, чтобы встретиться с ним в отеле во вторник?»
Встреча в отеле
Летом в Пакистане столбик термометра может подниматься до 48 градусов по Цельсию. Так было и в тот день. Июнь 2005 года, страшная жара. А отец Иоанн Танвеер был неимоверно, абсолютно счастлив! Он шел к отелю и еще издалека увидел, что на пороге, перед входом, стоит митрополит Никита и ждет его.
«Он обнял меня, — рассказывает отец Иоанн. – И пригласил с ним пообедать. Мы обсуждали разные вещи: мою учебу, преподавание в семинарии… А потом он спросил:
- Вы женились?
- Да.
- А ваша супруга может прийти сюда?
- Да, конечно!
- Приходите в 7 вечера. Я приехал сюда только ради вас».
Так отец Иоанн и матушка Роза были приняты в Православие… 15 лет спустя после того дня, как батюшка впервые подумал об этом.
«Как вам кажется, — интересуюсь я. — Почему Бог попустил вам так долго ждать принятия в православие?»
«Я думаю, Господь нас испытывал таким образом, — говорит пакистанский батюшка. — Сможем ли мы сохранить верность Ему. В трудные моменты Рози говорила мне: «Не переживай. С нами Бог, и когда-нибудь наступит момент, когда Он позволит нам стать православными». Роза не ошиблась.
Ну что ж? Поставить точку? Но happy end опять не получился: Танвееры прошли еще только полпути. Отец Иоанн не мог забыть слова митрополита Никиты: «Вы мне нужны в Пакистане». Нужен не как пассивный мирянин, а как первопроходец. Лидер. Священник. И отец Иоанн это хорошо понимал.
Но до момента, когда его облачат в священнические одежды, оставалось еще три непростых года.
Благословенный интернет и «безмолвный» монастырь
Уже выделенные на обучения в Бостонской православной семинарии деньги не пригодились — отцу Иоанну отказывают в визе! Православных книг в стране нет – как учиться? Он садится за интернет. «Да благословит Господь тех, кто придумал дистанционное обучение!» — радуется будущий пастырь.
Впереди – долгожданная практическая подготовка к принятию сана: три месяца в Греции, в Свято-Никольском монастыре. Правда, монахи говорили по-гречески, а отец Иоанн – по-английски, так что он, скорее, обучался, наблюдая.
Долгожданная хиротония назначена на 16 апреля 2007 года – даже новостное сообщение было уже готово к выпуску.
Но поздно ночью пришло сообщение: «Ваше рукоположение откладывается». «Если честно, — признался отец Иоанн, – я тогда плакал…»
Православным священником он стал год спустя, в 2008-м. Срочный звонок – срочный вылет в Грецию. Хиротония, практически без подготовки и приготовлений, во диакона, затем – во иерея. И – отправка в тот же «безмолвный» монастырь святого Николая, недалеко от Фессалоников.
«Нет, все-таки там был один человек, который со мной кое-как разговаривал, — уточняет отец Иоанн. – Но иногда на мои многочисленные вопросы он отвечал: «Не говори ничего, наблюдай».
Ни греческий, ни французский батюшка так толком и не выучил, зато бегло говорит на английском, урду – национальном пакистанском языке – и местных диалектах.
Литургию дома он служит на английском и урду. Кстати, во всех смыслах – дома…
Дом-храм
…Отец Иоанн ходит по московским меркам очень медленно. Пока мы идем к метро, он делится впечатлениями, расспрашивает. Банальный, почему-то всегда глупо напрашивающийся вопрос: «А вы были в Храме Христа Спасителя?» священник из Лахора встречает без восторгов: «Да, был. Очень красиво, но я чувствовал себя как в музее. Мне кажется, храм должен быть другим…»
Зато при входе в наш «Домик» отец Иоанн расточает комплименты. «Домик» – это бывшее монастырское помещение, превращенное в советское время в спортзал, а после возвращения Церкви переделанное под храм. Даже баскетбольные щиты остались! «Мне эта церковь кажется дворцом», — признается отец Иоанн Танвеер.
Единственный православный храм в Пакистане располагается в гостиной отца Иоанна – точнее, в одной из комнат на первом этаже его дома.
«Этот дом и небольшой участок земли при нем – подарок, который сделал мне мой отец, когда сам принял Православие», — рассказывает священник. Тут живут Танвееры, на втором этаже они принимают гостей – те, кто приезжает сюда издалека, остаются на ночлег.
Комната, где совершаются богослужения, вмещает 40-50 человек. Стоящих. Сидеть такому количеству человек тут уже не получится.
После службы отец Иоанн устраивает трапезу в центральной комнате. Всех стараются накормить, это здесь не роскошь, а насущная потребность. Еще в доме — кухня, маленький кабинет с компьютером для батюшки, спальня.
Здесь же Танвееры организовали школу – большинство учеников из православных семей, но принимают всех, независимо от вероисповедания. Образование – то, что очень занимает отца Иоанна. Недаром, наверное, его фамилия –Танвеер – в переводе с арабского означает «просвещенный».
Победить нищету можно только дав людям образование. В этом он уверен. И тут же объясняет: в Пакистане не такая нищета, как в Индии. По крайней мере, людям обычно есть во что одеться, есть, где жить. Но доехать до храма – проблема: «Мы живем в труднодоступном районе – здесь не развита транспортная сеть. Так что добираться до нас непросто. К тому же это деньги. Кому-то едва хватает на питание, поэтому люди не всегда в состоянии платить еще и за билет. Поэтому и пожертвований в храме мы с людей не берем».
Вот так и живут.
А на что? Отец Иоанн признается, что иногда деньги бывают, иногда нет. Время от времени он пишет статьи, случается, переводит книги, так и подрабатывает. Матушку Розу еще прошлой осенью уволили из католического колледжа, а их троих детей отчислили.
Так что живут они небогато. И мечта о настоящем просторном храме пока остается только мечтой, хотя самой заветной. Но, как обычно бывает, упирающейся в отсутствие денег.
Правда, подход отца Иоанна сражает своим оптимизмом: «Когда у меня есть деньги, я король. Когда денег нет, я все равно чувствую себя по-королевски! Просто мы верим, что Бог нас не оставит».
«Нам нужно ободряющее слово»
Этой осенью в Пакистане — эпидемия лихорадки Денге, переносчики вируса – москиты. В октябре от болезни умерло 6 человек из паствы отца Иоанна. Поэтому священник занят почти всегда – ждут прихожане, которые территориально рассеяны.
Но есть и хорошие новости. «На этой неделе я должен окрестить четверых человек, — говорит батюшка. — И еще 11 должны приступить к Таинству Миропомазания. Сейчас мы готовим Литургию на урду, и я очень надеюсь, что до окончания рождественского поста она будет уже готова».
Отец Иоанн – пока единственный священник в Пакистане. Но в Нью-Йорке живет его брат, иерей Русской Церкви. Священником хочет стать и другой его брат. И сын не желает слышать ни о каком другом занятии!
«Понимаете, — старается объяснить отец Иоанн. – Православное богословие – истинно, отсюда его сила. Оно притягивает к себе. Вы, православные, очень сильные. Бог благословил вашу страну».
А батюшка, наверное, каждый день благословляет придумавших интернет, потому что в нашу страну он смог приехать, познакомившись с православными через «всемирную паутину».
Батюшка мечтает, что он – не последний, и студенты из Лахора смогут учиться в семинариях в России: «Тогда, я уверен, в скором времени православие распространится на всей территории Пакистана». Мечтает о том, чтобы его паства чувствовала поддержку православных братьев и сестер: «Нам нужно ободряющее слово. Знать, что ты не один, что о тебе молятся, о тебе знают – как это важно!»
После московских встреч кто-то даже прямо называл отца Иоанна святым, современным подвижником. А мне запомнился простой, обычный человек, совсем не харизматичный лидер с голосом, от которого дрожат стекла в окнах.
Правда, есть в его жизни что-то первохристианское. Наверное, это абсолютная убежденность в своей вере…
Пакистанский батюшка уехал, мы остались. И где-то за тысячи километров от наших благоустроенных, просторных храмов, наверное, сейчас идет Литургия в комнате жилого дома; несколько десятков человек поют «Верую» на незнакомом нам языке. И надеются, что за них молятся русские собратья, такие сильные и такие благословенные.
{igallery id=3789|cid=20|pid=1|type=category|children=0|addlinks=0|tags=|limit=0}
